Вейник почему я верю в бога. Почему я верю в бога христиан
Вейник
А.И., "Почему я верю в Бога. Исследование проявлений духовного мира",
Минск: Издательство Белорусского Экзархата, 1998. 320 стр.
Текст книги -
Вступительное слово.
От издателя.
Предисловие автора.
Глава I. Какие вопросы задают журналисты.
Глава II. Религия и наука.
Глава III. Два мира - две науки.
1. Гениального Ивана Ильина приговорили к расстрелу.
2. Рассудочная наука напоминает деревенское лоскутное одеяло.
3. Какова наука, таковы и критерии ее оценки.
4. Гениального Томаса Куна “заболтали”.
5. Реализация русской идеи в науке.
6. Гениального Ивана Панина “замолчали”.
7. Общая Теория (ОТ) природы.
Глава IV. Секреты природы человека.
1. Охота за миражами.
2. Духи добра и зла.
3. Закон свободы воли.
4. Механизмы влияния духовных законов на естественные.
5. “Просите, и получите”.
6. Смиритесь, гордые!..
7. Рай и ад.
Глава V. О тайнах здоровья.
Глава VI. Тайны мышления.
1. Ошибка И.М. Сеченова и И.П. Павлова.
2. Драма великого ученого.
3. Мозг - не орган мышления.
4. Думает ли человек сердцем?
5. Творит мысль только Всевышний.
6. Думает ли душа человека?
7. Главные тайны мышления.
Глава VII. Загадки сотворения мира.
1. На чем стоит атеизм.
2. Что такое время.
3. Шесть дней творения.
4. Всемирный потоп.
5. Что такое пространство.
6. Творение “из ничего”.
7. Крах лукавого атеизма.
Глава VIII. О структуре мироздания.
1. Первокирпичики мироздания.
2. Коротко о пространстве.
3. Размеры и число вселенных в мироздании.
4. Коротко о времени.
5. Параллельный мир.
6. Субординация миров.
7. Библия - послание Аттомира нашему миру.
Глава IX. Секреты чуда.
1. Где начинается чудо?
2. Что есть истинное чудо.
3. Символ веры.
4. Семь таинств.
5. Творение мысли - это чудо.
6. Человек есть чудо-компьютер”.
7. Куда идет цивилизация?
Глава X. Бесы бесконечно изобретательны.
Глава XI. Загадки суеверия.
1. Что говорят авторитеты.
2. Истинная вера и суеверие.
3. Как возникает суеверие.
4. Примеры суеверия.
5. Теперь слово за Библией.
6. О загадках суеверия.
7. Как сделать свою жизнь нескучной.
Глава XII. Любовь и бесы.
1. “Помогу приворожить любимого мужчину!”
2. Домовые и духи, здравствуйте!
3. Механизм привораживания.
4. Можно ли воспротивиться бесам?
5. Возмездие привораживающему
6. Последствия для присушенного.
7. А что об этом говорит Библия?
Глава XIII. Восток наступает.
1. Два знаменательных факта.
2. Что говорит наука?
3. Главный духовный закон.
4. Война не на жизнь, а на смерть.
5. Восточные страсти.
6. Что с нами происходит?
7. Что делать?
Глава XIV. Практическое применение исследования проявлений духовного мира.
1. Самое главное применение.
2. Нарушения некоторых законов механики.
3. Нарушения второго закона классической термодинамики Клаузиуса.
4. Применение в металлургии.
5. Стимулирование жизнедеятельности.
6. Вразумление Господне.
7. Предупреждение исследователям.
Приложения.
Наваждение по имени НЛО.
Береги не скафандр, а душу.
Экология духа.
1. Невероятности мира невидимого.
2. Заступничество Матери.
2.1. Вспомним о душе.
2.2. Что говорит наука?
2.3. “Дом Пресвятыя Богородицы”.
2.4. Татарские нашествия.
2.5. Смутное время.
2.6. Великая Отечественная война.
2.7. Беларусь языческая.
Трагедия Беларуси (Духовный Чернобыль).
1. Задумаемся над следующими фактами.
2. Факты другого рода.
3. Открыты новые физические явления.
4. Природа человека.
5. В чем трагичность ситуации?
6. Несколько благодатных фактов.
7. Обязано ли общество защищать душу человека?
Информобесие.
Духовный мир доказан с позиций рассудка.
Духовный мир и человек в понятиях кибернетики.
1. Начнем со статистики.
2. Компьютерная аналогия мышления.
3. Кибернетическая аналогия мышления.
4. Как духовный мир управляет человеком.
5. Причины пагубного влияния компьютера на человека.
6. Берегите детей от компьютера!
7. Нечто апокалипсическое.
Науки, искусства и лукавый.
1. Почти все в науках и искусствах - дар лукавого.
2. Главная ложь диавола - атеизм.
3. Разоблачения лукавого материализма и эволюционизма.
4. Лукавая маскировка лжи.
5. Возмездие за отказ следовать лжи.
6. Диавольская вакханалия в искусствах.
7. Каков выход из этого ада?
Вера и наука.
Необходима защита от скрытого кодирования и поражения населения.
Примечания.
Этот вопрос в той или иной форме постоянно звучит в обществе — так было и в древности, так есть и в современном мире. В разные периоды истории меняющаяся мода отношения к Богу и чему-то более возвышенному, чем банальный заработок денег и разговоры о яичнице на завтрак, диктовала свои взгляды — от повсеместной религиозности и всепроникающем участии Церкви в жизни социума (как пример, Средневековая Европа ) до полного отрицания существования духовного мира и Бога, разрушения церквей и синагог, высмеивания и порицания тех, кто не согласен с принятой «политикой партии «.
Конечно, здраво рассуждая, приходишь к пониманию, что суть некоторых вещей и понятий нисколько не меняется в зависимости от сезона года и различия мнений — доброе (милость, жертвенность, сочувствие ) остается добрым, злое (ненависть, зависть, алчность ) остается злым. Точно так и в вопросе с Богом — отнялось ли от Него что, если Его не воспринимают? Стало ли Его меньше? Перестал ли Он любить людей, пусть даже заблуждающихся? Три ответа «нет «.
Почему я верю в Бога?
Пожалуй, стоит рассмотреть этот вопрос, это предложение глубже, по словам. Подойдем мы к этому делу, как и водится, по-еврейски — справа налево.
Почему я верю в БОГА ? Для начала стоит разобраться, о каком Боге вообще идет речь, и можно ли называть «Богом » абстрактный «космический разум «, популярных нынче инопланетян-пришельцев, греческого Зевса, египетского Ра, Летающего Макаронного Монстра и т.д. и т.п.? Говоря о Боге, я могу иметь в виду не аморфные силы природы, но конкретную личность Творца, создавшего окружающий мир, определившего его движение по физическим и прочим законам, наделившим жизнью и разумом населяющие его существа. Того самого Бога, который посоветовал Ною построить ковчег до потопа, который говорил с Авраамом и назвал его своим другом, который послал Моисея и вывел мой народ из рабства в Египте. В общем, список можно продолжать — говорить о реальности еврейского Бога можно бесконечно долго, даже не углубляясь в академическую теологию, лишь на основании ряда фактов — пантеоны божеств древних и величественных народов, таких как египтяне, ассирийцы, вавилоняне и те же греки с римлянами — мертвы, вместе с величием их народов, а невидимый Бог евреев, вместе с Его малочисленным и многострадальным (пожалуй, с наиболее впечатляющей и насыщенной историей среди прочих других ) народом, жив. Причем, не просто «как-то там жив в своем лишь народе » — но, в определенной степени, с тем самым Богом Израиля знакома большая часть населения земли — и христианство, и ислам — есть ничто иное, как следствие распространения еврейского монотеизма, пророческого раскрытия Бога евреев всем народам.
Почему я ВЕРЮ
в Бога?
Когда я говорю, что верю в Бога, что я имею в виду? С точки зрения банальной буквальности — сегодня вокруг сплошные «верующие
«. Можно спросить любого встречно-поперечного на улице, верит ли он в Бога, и ответ будет скорее всего утвердительный. Но какой смысл вкладывается в слово «верю
«? Верю, значит — согласен, что какой-то там «бог
» где-то там высоко за облаками существует? И хотя его Гагарин не рассмотрел, но может он все-таки там есть, просто спрятался? Или же, «бог
» живет не где-то в небесах, но у меня в квартире, в углу — там где иконостас, где перед зажженными свечками плачет очередная икона мамы Иисуса? Или же он, «бог», укрылся за пыльной занавесой арон-койдеш в синагоге, притаился там рядом со свитками Торы, и мы все очень рады его видеть в Симхат Тора, когда достаем Тору, водим вокруг нее хороводы и считаем радостью прикоснуться к свиткам, «прикасаясь тем самым к Богу
«?
Можно ли соотнести такие фразы, как «я верю в Бога » и «я верю в тетю Соню «? Ну, а почему нет? Я ведь согласен, что они обое существуют, правда, соседка тетя Соня даже как-то ближе, но «бог » тоже есть. Абсурд? А ведь так у многих получается…
Может быть, в слове «верю » сокрыто нечто большее? Нечто, чего Бог ожидает от каждого конкретного человека? Я верю в Бога, конечно, что за вопросы у вас?.. Но, может, больше я верю в дядю из Москвы, в тетю из Монреаля, в президента, в оппозицию, в бумажных американских Линкольна-Вашингтона, в моего блатного друга Серегу Кабана, в жениха Колю на мерседесе, в себя в конце концов? На кого я надеюсь? Где мое основание, фундамент моей уверенности в сегодняшнем и завтрашнем дне? Строю ли я дом своей жизни на камне, или на песке? Устоит ли он в сложные часы, в часы финансовых и душевных кризисов, в часы предательств и депрессий, в периоды «сумы и тюрьмы», от которых «не зарекаются»?
Вера — не абстрактное философское понятие . Вера — не народный примитивный аналог слова «религия». Вера — это свойство человеческой души, заложенное в нее Всевышним. Свойство, дающее человеку возможность иметь общение с Богом, видеть Его во всем, что окружает тебя. Вера — единственный ключ к полноценной жизни здесь, на земле, и к раскрытию настоящей Жизни после земной смерти.
Когда я молюсь о чем-то и получаю ответ — это раскрывает и укрепляет мою веру в Бога. Когда я вижу, как становятся здоровыми больные, как меняются характеры и восстанавливаются разрушенные отношения и семьи — это усиливает мою веру. Когда в сложных обстоятельствах мне кажется, что бой проигран и нет никакой надежды, когда в самый последний момент приходит ответ от Бога, приходит помощь и спасение — я могу верить, я дышу и живу верой.
ПОЧЕМУ
я верю в Бога?
Потому что так модно? Потому что так не модно? Потому что так делали мои предки? Потому что они так не делали? Потому что у меня с детства на шее болтается крестик? Потому что звезда Давида?..
Как говорят, настоящая любовь — это когда любят не «за что «, а «вопреки «. Можно подобным образом взглянуть и на вопрос веры в Бога — верю ли я в Него за что-то? Готов ли я верить в Него и доверять Ему лишь за какие-то Его действия, причем исключительно такие, которые удобны мне и желанны (ну там, попросить миллион вечнозеленых и тут же обнаружить мешок под кроватью; попросить жениха и тут же услышать топот копыт белого коня с принцем ), или же я способен размышлять над тем, чтобы понять веру в Бога, как веру «вопреки » — вопреки общественному мнению, вопреки современной моде на гуманизм и, как минимум, легкомысленное компромиссное отношение к Библии и Его заповедям? Вопреки тому, что в моей жизни происходит что-то, что окружающим (а порой и мне самому ) кажется плохим? Да, и также вопреки тому, что кажется хорошим — ведь я склонен вообще забывать о Боге, когда у меня все складывается успешно, все гладко и без проблем. Может, кстати, и проблемы-то в моей жизни появляются, чтобы я, так сказать, «не расслаблялся » и не забывал о Том, Кто есть первопричина всего? :)
Две книги Виктора Вейника, наука и Православие
«После десятилетий засилья воинствующего атеизма и бездуховности душу всякого верующего человека радует и окрыляет любое событие в области религиозной жизни: и открытая для внешнего слушателя пастырская проповедь, и статья религиозного содержания в светской прессе, и вновь изданная книга духовного содержания». Такими словами приветствуют читателя издатели книги Виктора Вейника «Почему я верю в Бога» [Виктор Вейник. Почему я верю в Бога. Изд-во Белорусского Экзархата, Минск, 2000 г. Далее по тексту ссылки на эту книгу следуют под номером «I»]. На такое приветствие хочется решительно возразить: не «любое событие в области религиозной жизни» «радует и окрыляет» душу «всякого верующего человека».
Многих православных христиан не «радуют» и не «окрыляют» статьи религиозного содержания в газете «Московский комсомолец» и опечалил факт переиздания тиражом 30 000 экземпляров книги «Почему я верю в Бога». Последнее событие и послужило причиной появления на свет данной статьи.
Мы не ставили перед собой «наполеоновскую» цель подтвердить или опровергнуть научную истинность всех многолетних работ В.И.Вейника, нам просто не хватит для этого знаний физики и математики. Но в области научной и апологетической деятельности профессора Вейника, пересекающейся с границами православного богословия, мы вполне компетентны. И именно границами данной области очерчен наш анализ двух работ члена-корреспондента Академии наук Белорусской ССР, доктора технических наук, профессора Виктора Иозефовича Вейника «Термодинамика реальных процессов» [Виктор Вейник. Термодинамика реальных процессов. Изд-во Наука и техника, Минск, 1991 г. Цитируется по: www.crimea.com/~enio/index300.htm. Далее по тексту ссылки на эту книгу следуют под номером «II»] и «Почему я верю в Бога».
Научная и апологетическая деятельность Виктора Вейника: ее соотношение с Библейскими текстами и Священным Преданием Православной Церкви
Обратим внимание на особенности цитирования Священного Писания в книге «Почему я верю в Бога». Например, рассуждая о строении человека, Виктор Иозефович приводит ссылки из Ветхого Завета, где говорится о душе… животных: «Местоположение души определяется легче всего, ибо Писание говорит об этом открытым текстом: «Душа тела в крови. Всякий, кто будет есть ее, истребится» (); «Кровь есть душа: не ешь ее, выливай ее на землю как воду. Не ешь ее, дабы хорошо было тебе и детям твоим после тебя во веки» () (I, с. 110). Подобное странное приложение к человеку текстов, относящихся к животным, приводит к ложным рассуждениям, которые, впрочем, совершенно серьезно восприняли бы члены секты Свидетели Иеговы: «Одновременно возникает целый ряд принципиально важных духовных вопросов, помимо моральных, нравственных, этических и прочих– о допустимости переливания крови, пересадки сердца и других органов и т.д. То же самое относится и к пересадке костного мозга, ибо сказано: «Кости его наполнены грехами» (), то есть вредной информацией. Подобных текстов в Библии множество. Медикам есть, над чем поразмышлять, имея в виду, что Писание абсолютно истинно» (I, с. 111).
Писание-то истинно, только некорректное толкование Виктором Иозефовичем к истинности Писания не имеет никакого отношения. Цитирование же 11 стиха 20 главы Книги Иова в данном случае вообще нелепо. Если воспринимать этот отрывок как анатомическое откровение, то чем хуже стих 15 той же главы: «Имение, которое он глотал, изблюет: Бог исторгнет его из чрева его»?
Весьма фантастические физико-математические построения следуют за своевольно истолкованным 5 стихом 89 псалма Давида: «у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день». Вот, что Виктор Вейник услышал в словах Псалмопевца: «Это сочетание идей, конечно, не может быть случайным и содержит все необходимые для нас количественные сведения. За единицу длительности примем день, за единицу хронала– отвечающий этому дню хронал. В результате начальный– при сотворении мира– хронал оказался равным 365 250 единицам хронала, что соответствует тысяче лет по юлианскому календарю» (I, с. 131). Интересно, а почему эти, в своей основе ошибочные вычисления надо было производить, используя юлианский календарь? Неужели этим календарем, который появился только в 46 году до Р.Х. пользовался пророк Давид, живший тысячелетиями ранее? К тому же, из контекста стиха очевидно, что речь в псалме Давида идет о божественном величии и несоизмеримости Бога и человека: «Прежде, нежели родились горы, и Ты образовал землю и вселенную, и от века и до века Ты– Бог. Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний».
Еще одним примером некомпетентности Виктора Вейника в работе с текстами Священного Писания является его учение о творении ангелов Богом в шестой день творения: «Принято считать, что указанное воинство (служебные духи, или ангелы) сотворено в первый день. Но в Библии об этом нигде не говорится. Все духи были сотворены в шестой день» (I, с. 140). И далее следует рассуждение, основанное на изначально неверном основании. Дело в том, что буквально в Библии действительно нигде не говорится о творении мира ангелов в первый день. Но в Библии говорится о том, что ангелы присутствовали при самом начале творения видимого мира: «Где был ты, когда Я полагал основания земли? На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее, когда все сыны Божии (т.е. ангелы– свящ. Андрей) восклицали от радости?» (). Этому библейскому тексту полностью соответствует и Священное Предание Церкви: свв. Григорий Богослов, Василий Великий, Симеон Новый Богослов, Ириней Лионский, Дионисий Ареопагит, Афанасий Великий, Епифаний Кипрский, Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский, Григорий Великий, Иоанн Дамаскин и Анастасий Синаит ясно говорят, что ангелы сотворены Богом задолго до солнца, звезд, земли и всего прочего.
При таком некорректном обращении с текстами Священного Писания и игнорировании Священного Предания Церкви очень настораживает деятельный настрой Виктора Иозефовича: «Очевидно, что большинству из нас придется в корне пересмотреть свое отношение к Библии и Творцу, и новыми глазами взглянуть на свою жизнь. Священное Писание диктовалось применительно к очень низкому уровню знаний того времени. Здесь-то и должна помочь наука путем соответствующего толкования, расшифровки, декодирования этих текстов» (I, с. 36).
Рассуждения Виктора Вейника о творении ангелов содержат в себе еще одну несообразность, а точнее– кощунство: обвинение Бога в сотворении зла на земле, в грехопадении Адама и Евы. «Змей был хитрее всех зверей полевых, которых сотворил Господь Бог» (). В этих словах главный дух зла, диавол, отождествляется со змеем, гадом, а гады были сотворены именно в шестой день» (I, с. 141). Однако, еще в IV веке свт. Иоанн Златоуст писал о недопустимости видения в этом библейском отрывке тождественности змея и диавола: «Нашедши змия, который превосходил разумом других зверей, воспользовавшись им, как орудием, диавол чрез него вступает в беседу с женою, и увлекает ее в свой обман» (Беседы на книгу Бытия, XVI, 127). Согласно святителю Иоанну, диавол вовсе не отождествляется со змием, а вошел в него, чтобы искусить человека. Виктор Иозефович, отождествляя диавола со змеем, гадом, сотворенным в шестой день творения Богом, соделывает Бога виновником зла, так как по его словам выходит, что Бог сотворил диавола как такового. Таким образом, автором книги «Почему я верю в Бога» отвергается христианское учение о том, что диаволом (греч.– клеветником) высший ангел Денница стал по своей свободной воле, отпав от Бога.
Еще одним камнем преткновения, спровоцировавшим ложный поток мудрований, явился для Виктора Вейника заявленный Библией факт творения мира Богом из ничего (в святоотеческой терминологии– из не-сущего). О такой особенности творения говорит глагол «бара» (евр.– «сотворил из ничего») в Быт.1:1: «В начале сотворил Бог небо и землю». Свт. Феофил Антиохийский по этому поводу во II веке писал: «Что великого, если Бог создал мир из готовой материи? И человек-художник, если получит от кого вещество, делает из него, что захочет. Могущество Бога обнаруживается в том, что из ничего творит, что хочет» (Послание к Автолику, II, 4). Рассуждения Виктора Вейника решительно расходятся со святоотеческими: «Как можно сделать что-то «из ничего»? Чтобы в этом разобраться, приведем из Библии другие аналогичные фразы: «Он повесил землю ни на чем» (), «из невидимого произошло видимое» (); этих фраз вполне достаточно. Теперь нам известно, что слова «ни на чем» в первой цитате относятся к невидимому и неощутимому, весьма тонкому вещественному гравитационному нанополю. Стало быть, все дело не в отсутствии строительного вещества, а в его невидимости. Следовательно, видимые вещественные небо и земля сотворены Богом из невидимых веществ, но именно из веществ, то есть фактически все на свете вещественно, материально. Это еще один сокрушительный удар по наивному материализму, ибо утрачивает смысл даже само название, используемое атеистами для противопоставления материального духовному» (I, с. 139).
Трудно назвать «наивным материалистом» или «атеистом» свт. Иоанна Златоуста, но он решительно возражает Виктору Иозефовичу: «И какое ты можешь иметь оправдание, какое извинение, когда так безумствуешь и мечтаешь о том, что выше твоей природы? Говорить, что все произошло из готового уже вещества и не признавать, что Творец вселенной произвел все из ничего– знак крайнего безумия» (Беседы на книгу Бытия, II, 2). Итак, по учению Церкви, Бог, являясь абсолютной Личностью, не нуждался для сотворения мира ни в каком материале, ни в видимом, ни в невидимом, и весь мир создал по мановению Своей воли. Начало мира явилось и началом самого времени: «день первый», «день второй» () и т. д. До начала творения мира не было ни времени, ни какой-либо материи: был лишь один вечный Бог. Поэтому, говоря о том, что глагол «бара», употребляемый в первых строках книги Бытия, указывает на использование Богом невидимого «строительного вещества», Виктор Вейник утверждает, что Бог совечен материи и не является абсолютным Творцом.
Добавим, что, приводя в подтверждение своих измышлений цитату из послания апостола Павла к Евреям, Виктор Иозефович преднамеренно вырывает ее из контекста. На самом деле, с 35 стиха 10 главы и в 1-3 стихах 11 главы апостол Павел говорит о вере: о возможности познания невидимых для нас явлений и событий только посредством убежденности в их бытии, доверия божественному Откровению. Необходимо заметить, что с точки зрения богословия недопустима сама методология работы Виктора Вейника с текстами Священного Писания. Во-первых, как уже много раз было показано, автором книги «Почему я верю в Бога» не учитывается контекст тех или иных фрагментов Библии.
Во-вторых, игнорируется цель сообщаемого посредством библейских текстов божественного Откровения, как дарования человеку знаний, необходимых для спасения души в вечности и механизмов, способов реализации этих знаний. В частности, Виктор Вейник рассуждает о роли мозга в жизнедеятельности человека: «Анализ показывает, что в Писании слово «мозг» упоминается только два раза: («Внутренности его полны жира, и кости его напоены мозгом») и («Слово Божие проникает до разделения души и духа, составов и мозгов»). В этих текстах нет ни малейшего намека на какой-либо мыслительный процесс, связанный с мозгом, следовательно, Библия явно не считает мозг органом мышления. Этим лишний раз подтверждается прежний физиологический вывод о том, что в мозге нет участков или точек, ответственных за творение мысли» (I, с. 105). Заметим, что нам в принципе неизвестно, кто, где и когда считал костный мозг, о котором идет речь в приведенных Вейником цитатах, органом мышления. Приписывать саму возможность такого нелепого утверждения Священному Писанию кощунственно. И явно ошибочно утверждать, что если о чем-то не говорится в Библии, то этого нет на самом деле: просто не надо выискивать в книге, показывающей человечеству путь ко спасению в вечности, физиоанатомических откровений.
В-третьих, если в Библейских текстах, как утверждает Виктор Вейник, и существуют какие-либо математические закономерности, будто бы обнаруженные Иваном Паниным, то этот факт никоим образом не доказывает, что Библия «до последней своей черточки буквально «вложена в мозги» писавшим ее людям Самим Господом» (I, с. 14, 22, 31, 53 и мн. др.). В лучшем случае, из сомнительного и никем не подтвержденного открытия Ивана Панина следует, что написанием текста Библии руководил некоторый сверхчеловеческий разум, о характере и нравственной ориентированности которого в контексте самого открытия можно долго и бездоказательно спорить. Кстати сказать, «математические доказательства» и «расшифровки» текстов Библии увели не одного математика в «сторону далече» (). Вот еще один математик, А.Т.Фоменко, «доказал», что вся история, которую мы знаем, не более чем подделка, а Иисус Христос на самом деле был папой Григорием Гильдебрантом. И тоже кое-кто «историку» верит, и на «строгие математические доказательства» ссылается.
Полностью противоречит Священному Писанию и Священному Преданию учение Виктора Вейника о болезнях человека как автоматическом следствии нарушения духовных законов: «В организме человека Творцом заложены автоматически срабатывающие механизмы, при греховной жизни вызывающие духовные и физические заболевания» (I, с. 55). Если обратиться к текстам Священного Писания, то мы увидим, что в Библии много говорится о болезнях праведников и благоденствии грешников. Достаточно упомянуть ветхозаветную Книгу Иова или вспомнить притчу о богаче и Лазаре (). Из Священного Предания можно привести пример наиболее близкий нам по времени: святой Амвросий Оптинский, будучи сам тяжко больным человеком и при этом праведником, исцелял духовно и телесно многих приходящих к нему. Перечень заболеваний и якобы автоматически вызывающих их причин, который приводит Виктор Вейник (I, с. 78-78), никак не соотносится с православным учением о Боге как Промыслителе и Спасителе мира, принимающем непосредственное участие в жизни каждого человека.
Многочисленные рассуждения Виктора Иозефовича о том, что человек не способен самостоятельно мыслить, а может лишь воспринимать мысли, приходящие от Бога или диавола, мы позволим себе оставить без подробного комментария. Просто заметим, что, рассуждая о творении человека по образу Божию и об отличии человека от всего тварного мира, свв. Григорий Палама, Симеон Новый Богослов, Григорий Нисский, Анастасий Синаит и блж. Феодорит единодушно утверждали наличие у человека таковой способности.
Реплики со школьной скамьи
Профессор В.И.Вейник ясно обозначил свою позицию по отношению к современной науке: «Современная официальная наука не только не помогает, но даже мешает, вредит вере» (I, с. 317). Этой «современной официальной науке, преподаваемой в школах, техникумах и институтах и исповедующей атеизм» ученый противопоставил «науку от Христа» (I, с. 318).
В процессе чтения книги Виктора Вейника «Почему я верю в Бога», нам многое казалось сомнительным и непонятным с позиций того курса физики, который в свое время мы изучили в школе. Но многочисленные ссылки на опыты, будто бы описанные в ранней работе «Термодинамика реальных процессов», заставляли верить автору. «Измерения показывают, что есть два типа духов: добра и зла» (I, с. 189). «Последние научные, теоретические и экспериментальные, исследования показывают, что в нашем материальном мире реально существуют духи добра и зла» (I, с. 238). «Сегодня можно с помощью приборов, установок проверить наличие духовного мира, который живет вне времени и пространства» (I, с. 277). Это цитаты из книги «Почему я верю в Бога». Все выглядит вполне научно: «исследования», «приборы». Однако, столкнувшись с необходимостью обстоятельно ответить на вопросы прихожан о книге «Почему я верю в Бога», мы, посредством интернета, нашли-таки изданную в Минске в 1991 году «Термодинамику». К нашему удивлению оказалось, что размещена данная работа была не на научном, а на оккультном сайте «Эниография».
Обратимся к книге «Термодинамика реальных процессов» и посмотрим, что за исследования проводил Виктор Вейник и какими приборами он пользовался.
«Не менее показательны мои опыты мысленного заряжания воды в пузырьке на расстоянии. Достаточно подумать о пузырьке и мысленно произнести определенное слово, чтобы вода оказалась заряженной плюс- или минус-хрононами. Я находился на разных расстояниях от пузырька: в одной комнате с ним, на расстоянии 10 км, в другом городе и т. д.; во всех случаях результат был одним и тем же, знак хрононов я по приезде фиксировал рамкой» (II, XXVI, 4, курсив– свящ. Андрей). «Например, прием натощак 20 г красного шампанского через 1-2 мин, когда алкоголь проник в мозг (по ощущениям женщины-экстрасенса) сопровождался возрастанием радиуса эллипсоида от 0,24 до 0,42 м.» (II, XXVI, 6, курсив наш). Для несведущих в вопросах оккультизма поясним: «рамка»– это традиционный инструмент экстрасенса: обычно, согнутая буквой «Г» стальная спица, которую экстрасенс держит в руке и отклонение которой фиксирует и истолковывает в зависимости от характера запрашиваемой информации. У нас не вызвало бы никаких удивлений, если бы ученые подвергли тщательному изучению и исследованию само это оккультное «орудие труда», но использование его в качестве физического точного измерительного прибора– нонсенс. Как под категорию физико-математических измерений подвести «ощущения женщины-экстрасенса», мы так же затрудняемся сказать.
Этих двух приведенных (из возможного множества) примеров достаточно для того, чтобы утверждать, что часть опытов и заключений, описанных и сделанных Виктором Вейником на страницах книги «Термодинамика реальных процессов», не имеет к науке никакого отношения.
Заигрывания с миром оккультного не проходят без печальных последствий ни для кого. В позднейших работах, собранных в книге «Почему я верю в Бога», Виктор Вейник допускает непростительные при его научных регалиях очевидные логические ошибки в рассуждениях и доказательствах.
На странице 141 читаем: «У человека отсутствует орган мышления, творения мысли: мозг человека предназначен исключительно для управления всеми функциями жизнедеятельности, тела». В подтверждение своего тезиса об отсутствии у человека органа мышления Виктор Иозефович приводит следующие примеры: «В 1925 г. в госпитале св. Винсента в Нью-Йорке родился ребенок, он развивался вполне нормально, но умер на 28-м дне жизни; вскрытие показало, что мозга у него не было. В 50-х годах XX столетия немецкий профессор Хуфланд наблюдал взрослого пациента с нормальными умственными и физическими возможностями, но после его смерти обнаружилось, что его череп вместо мозга содержал только 310 г. воды». Спрашивается, а что доказывают эти примеры? Они, безусловно, опровергают утверждение самого автора о том, что «назначение мозга– управление всеми внутренними процессами жизнедеятельности» (I, с. 160). Иначе, как мог при отсутствии головного мозга обладать «взрослый пациент» «нормальными физическими возможностями»? И о каких внешних проявлениях «творения мысли» применительно к 28-дневному «физически развивающемуся вполне нормально» ребенку в принципе может идти речь?
Еще одну грубую ошибку Виктор Вейник допускает в главе «Духовный мир и человек в понятиях кибернетики» в книге «Термодинамика реальных процессов». Автор приводит неизвестно, каким методом полученные данные: «Немного статистики. Будучи собранной на огромном предприятии, управляемом почти тысячью компьютеров, она ужасает, ибо практически 100% профессионалов, постоянно работающих с компьютерами и не ведущих церковного образа жизни в Православии, одержимы бесами, причем степень одержимости у программистов в среднем в 5,7 раза выше, чем у непрограммистов, обслуживающих компьютеры» (I, с. 283)». Как можно научно диагностировать одержимость и по какой шкале автор измерял «степень одержимости»– богословская загадка. Но автор обещает, что «ниже попытается это обосновать научно» (I, с. 284).
Читаем дальше в ожидании обоснования и встречаем еще одно ничем не аргументированное заявление: «За прошедшие семь с половиной тысячелетий бесы натренировались быть первоклассными программистами. Кроме того, не без их участия появились и сами компьютеры» (I, с. 296). И, наконец, на следующей странице нас ждет претензия на «научное обоснование»: «Сегодня программы для машинного компьютера составляет программист, от которого требуются высокоразвитые интуиция и образное мышление. Демоны охотно ему помогают своим богатым опытом– это много проще, легче, естественнее и незаметнее, чем навязывать посторонние злокозненные помыслы с целью уловления. Теперь это стало их второй профессией. В результате программист быстро попадает к ним в зависимость и становится в первые ряды группы риска в смысле утраты воли и одержимости бесами. Положение усугубляется той ролью, которая отводится компьютеру к концу гибнущего сего века. Свидетельство всему этому– упомянутая в начале статьи потрясающая статистика, являющаяся следствием присутствия огромной армии демонов- «помощников», большой их концентрации вокруг ЭВМ» (I, с. 297). Итак, утверждение, которое Виктор Вейник обещал «научно обосновать» в начале главы, является доказательством всего того, что написано для обоснования этого утверждения.
Действительно: это не «современная официальная наука, преподаваемая в школах, техникумах и институтах и исповедующая атеизм», но уж тем более это не «наука от Христа» (I, с. 318).
Научная и апологетическая деятельность Виктора Вейника: ее соотношение с обрядами и Таинствами Церкви
«Прием воды и продуктов питания, искусственно заряженных хрональным полем, например пальцем или иным способом, энергетику повышает. Чтобы пищу и питье сделать более полезными, достаточно несколько раз быстро махнуть на них указательным пальцем правой руки; вследствие этого они заряжаются хрональными излучениями, причем величина приобретенного заряда пропорциональна числу взмахов» (II, XXVI, 6). Не трудно соотнести это «научное открытие» с опытом Церкви, которая, всесторонне заботясь о благе своих чад, предлагает им во имя Христово осенять пищу перед едой крестным знамением, а не «быстро махать на них указательным пальцем правой руки». «Путем измерения энергетики можно судить о совместимости людей. Например, человеку предстоит общение с другим человеком. Я измеряю его энергетику (прибор для измерения– все та же оккультная рамка– свящ. Андрей) до и после общения и по изменению энергетики сужу о характере общения, о взаимоотношениях этих людей, о воздействии второго на первого. Измеряя энергетику членов коллектива до и после общения, нетрудно судить об их совместимости; психологи (и начальники) могли бы взять это на вооружение» (II, XXVI, 6).
Давно уже взяли. В бесплатных газетах, издаваемых миллионными тиражами, целые развороты отданы под разделы «оккультные услуги».
«Интересно, что даже имена подразделяются на счастливые и несчастливые. Измерения показывают, что счастливые имена заряжают человека плюс-, а несчастливые– минус-хрононами. Значит, называя человека несчастливым именем, мы каждый раз облучаем его вредным для здоровья полем» (II, XXVI, 10).
При Крещении человеку дается имя какого-то святого, т. е. имя, освященное Церковью. Для кого-то это имя, конечно, может считаться «несчастливым»…
«Очистке хроносферы сильно способствуют действующие монастыри и храмы, но пока их слишком мало, поэтому они бессильны противостоять грядущей беде. Известны попытки отдельных энтузиастов по-своему решать эту проблему– методом медитации очень большой группы лиц. Например, медитация примерно двух дюжин экстрасенсов в течение часа ежедневно растворяет злокачественные хрональные наработки так, что за неделю число насильственных преступлений в близлежащем районе снизилось на 29%» (II, XXVI, 12).
Из приведенного фрагмента следует, что во времена разорения Церкви экстрасенсы становятся временно «исполняющими обязанности» святых.
«Что касается святых, то их портреты всегда излучают плюс-хрононы. Например, я нашел, что в знаменитых Житиях святых Дмитрия Ростовского все портреты во всех 12 томах положительны, за исключением одного-двух-трех на том. Портреты-исключения дают либо нулевое, либо отрицательное излучение. В первом случае речь идет о фантазии художника, во втором человек причислен к лику святых по ошибке» (II, XXVII, 13).
Без комментариев…
Сторонники апологетического творчества Виктора Вейника утверждают, что работа «Термодинамика реальных процессов», изданная в 1991 году, не отражает последующих религиозных воззрений автора: в январе 1992 года Альберт Вейник крестился в Православной Церкви с именем Виктор. Однако, вот с чего начал свою новую христианскую жизнь Виктор Иозефович: «В январе 1992 г. я начал причащаться Тела и Крови Христовых, одновременно определяя свою хрональную энергетику методом измерения радиуса нано-хронального эллипсоида (т.е., возвращаясь домой после Причастия, Виктор Вейник тот час занимался оккультной практикой– свящ. Андрей). Ранее мною было установлено, что одна молитва «Отче наш» повышает радиус нанохронального эллипсоида в тысячи раз, а часовое пребывание в Православной церкви при богослужении– в сотни тысяч и миллионы раз. У обыкновенного человека радиус эллипсоида составляет несколько метров, у экстрасенсов он достигает многих километров, это было и у меня» (I, с. 173). «Теперь выяснилось, что Причащение лавинообразно увеличивает этот радиус. Кроме того, каждое последующее Причащение повышает общий средний уровень энергетики. Например, в одну из суббот накануне причащения, радиус был равен единице с 56 нулями метров (1056 м). Участие в субботнем вечернем богослужении увеличило его в миллиард миллиардов раз (до 1074 м). Примерно во столько же раз умножила его в воскресенье полагающаяся перед Причащением утренняя молитва (до 1091 м). А само воскресное Причащение подняло радиус до значений, превышающих единицу с 252 нулями метров (10252 м)– больше у меня под рукой не оказалось изолирующих листов полиэтилена (каждый лист уменьшает измеряемый радиус в 10 раз). Потрясающий воображение результат!» (I, с. 173).
Да, действительно, воображение потрясает. Особенно потрясает при сравнении вышеприведенного отрывка с фрагментом из работы «Термодинамика реальных процессов»: «Просмотр по телевизору одним экстрасенсом, любящим юмор, передачи КВН-86, увеличил его радиус с 1000 до 35000 км. Существенно повышала энергетику передача «Вокруг смеха». Колоссального роста энергетики можно добиться путем медитации. Например, молитва повысила энергетику в одном случае от нуля до 1,35 м, а в другом– от нуля до 560 км. Пребывание у раки Сергия Радонежского в течение часа повышало энергетику в 1 млн. раз и надолго (опыт повторялся трижды). Сеанс лечебного гипноза поднял энергетику пациента в 100 раз и снизил таковую у гипнотизера в 10 раз» (II, XXVI, 6).
Очевидно, что после своего воссоединения с Церковью, Виктор Вейник не оставил оккультной практики, но при этом изменил объекты исследования: теперь ими стали святыни Православия, в т.ч. Святое Причастие. Продолжил Виктор Иозефович и пропаганду экстрасенсорики: по его вышеприведенному мнению, после Причастия в человеке происходят изменения, возводящие его до уровня обычного для среднего экстрасенса. При этом, по Вейнику, влияние на человека оказывается вне зависимости от того, зачем человек пришел в храм и что делал там: «радиус эллипсоида» все равно увеличивается. Обратим внимание на то, что увеличивается пропагандируемый Вейником «радиус эллипсоида» и от чтения молитвы «Отче наш», и от передачи КВН-86, и от пребывания у раки преподобного Сергия Радонежского, и от медитации, и от Святого Причастия, и от сеанса лечебного гипноза, и от просмотра передачи «Вокруг смеха».
Да, Виктор Вейник принял Православие, но не как Истину, а как пространство для своих новых экспериментов. На этот раз, экспериментов с долготерпением Божьим…
С одной стороны, автор книги «Почему я верю в Бога» признавал, что до вступления в Церковь он напрямую контактировал с падшими духами: «Мне в прямых опытах удалось показать, что лозоискательской рамкой оперируют именно бесы, ибо Светлые Силы балаганными трюками не занимаются» (I, с. 171). С другой стороны, крестившись, Виктор Иозефович вовсе не собирался прекращать свои «балаганные трюки», но лишь пытался участием в Таинствах Церкви обезопасить себя от нежелательных и уже известных ему последствий оккультной практики: «Памятуя о том, что «сей же род изгоняется только молитвою и постом» (), а также о том, что Тело и Кровь Христовы отгоняют бесов от причастившегося, я в спокойной обстановке проверил достоверность показаний лозоискательской рамки» (I, с. 172). «Полученные ранее знаки хрональных излучений портретов усопших людей были проверены прежней рамкой после пяти ежевоскресных Причащений» (I, с. 174). Спрашивается, зачем надо было отгонять «род сей молитвою и постом»– чтобы затем снова, «подобно псу, возвращаться на свою (оккультную– свящ. Андрей) блевотину» ()?
Сам Виктор Вейник отдавал себе отчет в недопустимости подобных изысканий: «Теперь уже можно и уместно раскрыть здесь, наконец, другой мой секрет, покаяться и высказать серьезнейшее предостережение излишне любознательным. Дело в том, что в книге «Термодинамика реальных процессов» под аббревиатурой СД по цензурным соображениям подразумевался Святой Дух, а под НД– нечистый дух. СД-веществом (СД-чем!!?– свящ. Андрей) заряжают (освящают) воду, просфоры, елей, артос и другие вещества в Церкви. Святая вода и просфоры наиболее доступны для верующих, поэтому я рискнул измерить их хрональные и силовые свойства. И за свою дерзость был наказан: придя после опыта в церковь, потерял сознание, упал и до крови разбил правую сторону лица и правую ногу, потом две недели хромал и любовался своими шрамами. Артос– это более серьезная святыня, за нее полагается и более серьезное наказание. А за Святые Дары один любознательный монах тут же поплатился страшной смертью– был растерзан бесами» (I, с. 175). Что ж, обстоятельства смерти Виктора Вейника под колесами автомобиля заставляют подумать о многом: «24 ноября 1996 года в шестом часу утра Виктор Иозефович спешил к ранней Литургии в собор святых апостолов Петра и Павла города Минска, чтобы быть причастником Святого Тела и Крови Христовой, однако Господь судил иначе. Его окровавленное и сокрушенное тело осталось лежать на земле» (I, с. 328).
Итак, на основании богословского и общего анализа содержания двух книг Виктора Вейника («Термодинамика реальных процессов» и «Почему я верю в Бога»), позволим себе сделать следующее заключение.
Отмеченные в рассматриваемых книгах грубые логические ошибки в рассуждениях и доказательствах, пропаганда результатов оккультной практики как результатов научных экспериментов позволяют сделать предположение о развившейся в результате увлечения оккультизмом деградации автора как ученого-физика. Многочисленные примеры методологически некорректного обращения с текстами Священного Писания выявляют и богословскую его несостоятельность.
Данные книги– не «сокрушительный удар по наивному материализму и атеизму», как утверждал Виктор Иозефович Вейник, а дискредитация Церкви, от имени которой распространяются антинаучные (т.е. ложные) знания и проповедуется псевдоправославное оккультное вероучение.
Вместо эпилога. Путь к вере в Бога и путь доверия Богу
В многочисленных беседах о книгах Виктора Иозефовича Вейника нам часто приходилось слышать обвинения в наш адрес: «Да как же вы можете такое говорить о выдающемся человеке, о прекрасном талантливом ученом, служившем науке несколько десятилетий, прошедшем своим тернистым путем к Православной вере?» Отвечаем: а как мы можем молчать о таком?
Странно не услышать протестов от ученого, в лабораторию которого пришел бы студент-первокурсник, не сдавший сессию, и бесцеремонно стал бы переставлять и перенастраивать все приборы со словами: «на самом деле все должно быть вот так!». Тем более безответственно безмолвно наблюдать выходки человека профессорского звания, который, только что переступив порог Церкви, тут же заявляет об ее ошибочном понимании текстов Священного Писания и призывает «в корне пересмотреть отношение к Творцу».
Да, разные люди разными путями приходят ко Христу. И каждый приходит со своим. Кто-то– с пальмовыми ветвями. Кто-то– с бичом, гвоздями и молотком. Кто-то– с миром и благовониями. Кто-то– с рамкой и полиэтиленом. Уже две тысячи лет Церковь благовествует, что благодать Воскресшего Христа пронизывает всю вселенную, все слои полиэтилена, которые есть в ней. Только одно не может пронизать благодать Божья: сердце, не доверяющее истине Воскресения, заставляющее человеческие руки вновь и вновь лезть с псевдоприборами во все раны Христовы.
Христианин, нашедший Истину, не измеряет Ее, но живет Ей. Собственноручно раскрытый в книгах духовный опыт Виктора Иозефовича Вейника, человека, вошедшего в Церковь с оккультной рамкой и кусками полиэтилена, являет читателю не опыт веры в Бога, а опыт деятельного недоверия Богу и Христовой Церкви.
Это – главное, что мы хотели показать нашей статьей.
священник Андрей Дерягин, Всемирнов А.В.
Храм Покрова Пресвятой Богородицы
села Ерино Подольского р-на Московской обл.,
2003-2005 гг.
Клайв Люис
Б. Паскаль. «Мысли».
Если бы несколько лет назад, когда я еще был атеистом, меня спросили, почему я не верю в Бога, я ответил бы примерно так: «Посмотрите на мир, в котором мы живем. Почти весь он состоит из пустого, темного, немыслимо холодного пространства. В нем так мало небесных тел и сами они так малы по сравнению с ним, что, даже будь они все населены счастливейшими существами, нелегко поверить, что сотворившая их сила имела в виду именно их счастье и жизнь. На самом же деле ученые считают, что планеты есть у очень немногих звезд (быть может, только у нашего Солнца), а в Солнечной системе населена, по-видимому, одна Земля. И более того, миллионы лет жизни на ней не было. Да и что это за жизнь? Все формы ее существуют, уничтожая друг друга. В самом низу это приводит к смерти, но выше, когда включены чувства, это порождает особое явление — боль. Живые существа причиняют боль, рождаясь на свет, и живут чужой болью, и в боли умирают. На самом же верху, у человека, есть еще одно явление — разум; он может предвидеть боль, предвидеть смерть, а кроме того, способен измыслить гораздо больше боли для других. Способностью этой мы воспользовались на славу. Человеческая история полна преступлений, войн, страданий и страха, а счастья в ней ровно столько, что, пока оно есть, мы мучительно боимся его потерять, когда же оно ушло — страдаем еще больше. Время от времени жизнь становится вроде бы получше, создаются цивилизации. Но все они гибнут, да и в них принесенные ими облегчения вполне уравновешиваются новыми видами страданий. Вряд ли кто-нибудь будет спорить, что в нашей цивилизации равновесие это достигается, и многие согласятся, что сама она исчезнет, как все прежние. А если не исчезнет, что с того? Мы все равно обречены, весь свет обречен, ибо, как говорит нам наука, Вселенная станет когда-нибудь единообразной, бесформенной и холодной. Все сюжеты кончатся ничем, и жизнь окажется на поверку лишь мимолетной, бессмысленной усмешкой на идиотском лице природы. Я не верю, что все это сотворил добрый и всемогущий дух. Или духа такого нет вообще, или он безразличен к добру и злу, или он просто зол».
Одно не приходило мне в голову: я не замечал, что сама сила и простота этих доводов ставит новую проблему. Если мир так плох, почему люди решили, что его создал мудрый Творец? Быть может, люди глупы — но не настолько же! Трудно представить себе, что, глядя на страшный цветок, мы сочтем благим его корень, или, видя нелепый и ненужный предмет, решим, что создатель его умен и умел. Мир, известный нам по свидетельству чувств, не мог бы стать основанием веры; что-то другое должно было породить и питать ее.
Вы скажете, что предки наши были темны и считали природу лучшей, чем считаем ее мы, знакомые с успехами науки. И ошибетесь. Людям давно известно, как чудовищно велика и пуста Вселенная. Вы читали, наверное, что в средние века Земля казалась людям плоской, а звезды — близкими; но это неправда. Птолемей давно сказал, что Земля — математическая точка по сравнению с расстоянием до звезд, а расстояние это в одной очень старинной книге определяется в сто семнадцать миллионов миль. Да и дальше, с самого начала, другие, более явные вещи давали людям ощущение враждебной бесконечности. Для доисторического человека соседний лес был достаточно велик и так же чужд и зол, как чужды и злы для нас космические лучи или остывающие звезды. Боль, страдание и непрочность человеческой жизни всегда были известны людям. Наша вера возникла среди народа, зажатого между великими воинственными империями, подвергавшегося нашествиям, уводимого в плен, познавшего трагедию побежденных, как Армения или Польша. Нелепо считать, что страдание открыла наука. Отложите эту книгу и подумайте пять минут о том, что все великие религии возникли и много веков развивались в мире, где не было наркоза.
Словом, в любое время трудно было выводить мудрость и благость Творца из наблюдений над миром. Религия рождалась иначе. Сейчас я буду описывать происхождение веры, а не защищать ее самое,— мне кажется, без этого нельзя поставить правильно вопрос о страдании.
Во всех развитых религиях мы обнаруживаем три элемента (в христианстве, как вы увидите, есть еще и четвертый). Первый из них — то самое, что профессор Отто называет «ощущением священного». Тем, кто не встречал этого термина, я его попытаюсь объяснить. Если вам скажут: «В соседней комнате — тигр», вы испугаетесь. Но если вам скажут, что в соседней комнате привидение, и вы поверите, вы испугаетесь иначе. Дело тут не в опасности — никто толком не знает, чем опасно привидение, а в самом факте. Такой страх перед неведомым можно назвать ужасом или жутью. Здесь мы касаемся каких-то границ «священного». Теперь представьте себе, что вам скажут просто: «В соседней комнате — могучий дух». Страх, чувство опасности будут еще меньше, смущение — еще больше. Вы ощутите несоответствие между собой и этим духом и даже преклонение перед ним, то есть чувство, которое можно выразить словами Шекспира: «Мой дух подавлен им». Вот это и есть благоговейный страх перед тем, что мы назвали «священным».
Нет сомнений, что человек с очень давних времен ощущал мир как вместилище всяческих духов. Вероятно, профессор Отто не совсем прав и духи эти не сразу стали вызывать «священный страх». Доказать это нельзя, ибо язык не различает толком страх перед священным и страх перед опасностью — мы и сейчас говорим, что «боимся привидений» и «боимся повышения цен». Вполне возможно, что когда-то люди просто боялись духов, как тигров. Несомненно другое: теперь, в наши дни, «ощущение священного» существует и мы можем проследить его далеко в глубь веков.
Если мы не слишком горды, чтобы искать примеры в детской книжке, прочитаем отрывок из «Ветра в ивах», где Крыс и Крот подходят все ближе к Духу Острова. «Крыс,— чуть слышно прошептал Крот,— а ты не боишься?» — «Боюсь? — переспросил Крыс, и глазки его засияли несказанной любовью.— Ну что ты! А все-таки… ой, Крот, я так боюсь!»
Продвинувшись на век дальше, мы найдем примеры у Уорд-сворта в замечательном отрывке из первой книги «Прелюдии», где он описывает свои ощущения от прогулки на лодке пастуха, еще дальше — у Мэлори, где сэр Галахад «задрожал, ибо смертная его плоть коснулась невидимого». В начале нашей эры мы прочитаем в Откровении, что Иоанн Богослов пал к ногам Христа «как мертвый». В языческой поэзии мы найдем у Овидия строку о месте, где «numen inest»; а Вергилий описывает дворец Ла-тина, который «рощей… был окружен и священным (religione) считался издревле». В греческом фрагменте, приписываемом Эсхилу, увидим слово о том, как море, земля и горы трепещут «под страшным оком своего господина». Продвинемся еще, и пророк Иезекииль скажет нам о небесных колесах, что «страшны были они» (Иез. 1, 18), а Иаков, вставши ото сна, воскликнет: «Страшно сие место!» (Бт. 28, 17).
Мы не знаем, как далеко можно было бы еще продвигаться. Самые древние люди почти наверняка верили в вещи, которые вызвали бы такое чувство у нас,— и только в этом смысле мы и вправе сказать, что «ощущение священного» старо, как человечество. Но дело не в датах. Дело в том, что когда-то, на какой-то ступени ощущение это возникло, и укоренилось, и не ушло, несмотря на весь прогресс науки и цивилизации.
Ощущение, о котором мы говорим, не порождено воздействием видимого мира. Вы можете сказать, что для древнего человека, окруженного бесчисленными опасностями, вполне естественно было измыслить неведомое и «священное». В определенном смысле вы правы — и вот в каком: вы сами человек, как и он, и вам легко представить, что опасность и затерянность вызовут в вас такое чувство. Нет ни малейших оснований полагать, что у другого вида сознания мысль о ранах, боли или смерти приведет к такому ощущению. Переходя от телесного страха к «страху и трепету», человек прыгает в бездну; он узнает то, что не может быть дано в физическом опыте и в логических выводах из него. Научные объяснения сами нуждаются в объяснении — скажем, антропологи выводят вышеназванное чувство из «страха перед мертвыми», не открывая нам, почему столь безобидные существа, как мертвые, вызывают страх. Мы же подчеркиваем, что ужас и жуть находятся совсем в других измерениях, чем страх перед опасностью. Никакое перечисление физических качеств не дает представления о красоте тому, кому она неведома; так и тут: никакое перечисление опасностей не дает и малого представления о том особом чувстве, которое я пытаюсь описать. По-видимому, из него логически вытекают лишь две точки зрения: или это болезнь нашей души, ничему объективному не соответствующая, но почему-то не исчезающая даже из таких полноценных душ, как души мыслителя, поэта или святого; или же это — ощущение действительных, но внеприродных явлений, которое мы вправе назвать откровением.
Однако «священное» — не то же самое, что «доброе», и одержимый ужасом человек, предоставленный самому себе, может по думать, что оно «по ту сторону добра и зла». Тут мы переходим ко второму элементу веры. Все люди, о которых есть хотя бы малейшее свидетельство, признавали какую-то систему нравственных понятий — о чем-то могли сказать «я должен», о чем-то «нельзя». Этот элемент тоже не может быть прямо выведен из простых, видимых фактов. Одно дело «я хочу», или «меня заставляют», или «мне выгодно», или «я не смею», и совершенно другое — «я должен».
Как и в первом случае, ученые объясняют этот элемент тем, что само нуждается в объяснении, скажем (как знаменитый отец психоанализа), неким доисторическим отцеубийством. Отцеубийство породило чувство вины лишь потому, что люди сочли его злом. Нравственность — тоже прыжок через пропасть от всего того, что может быть дано в опыте. Однако в отличие от «страха и трепета» она обладает еще одной важной чертой: нравственные системы различны (хотя и не настолько, как думают), но все они до единой предписывают правила поведения, которых сторонники их не выполняют. Не чужой кодекс, а свой собственный осуждает человека, и потому все люди живут в ощущении вины. Второй элемент религии — не просто осознание нравственного закона, но осознание закона, который мы приняли и не выполняем. Этого нельзя ни логически, ни как-либо иначе вывести из фактов опыта. Или это необъяснимая иллюзия, или — все то же откровение.
Нравственное чувство и «ощущение священного» так далеки друг от друга, что они способны очень долго существовать, не соприкасаясь. В язычестве сплошь и рядом почитание богов и споры философов никак между собой не связаны. Третий элемент религиозного развития возникает тогда, когда человек их отождествляет,— тогда, когда божество, внушающее трепет, воспринимается и как страж нравственности. Быть может, и это кажется нам естественным. Действительно, людям это свойственно; но «само собой» это никак не разумеется. Мир, населенный божествами, ведет себя совсем не так, как велит нам нравственный кодекс,— он несправедлив, безразличен и жесток. Не объяснит ничего и предположение, что нам просто хочется так думать,— кто захочет, чтобы нравственный закон, и сам по себе нелегкий, был облечен загадочной властью «священного»? Без сомнения, этот прыжок — самый удивительный, и не случайно сделали его не все; вненравственная религия и внерелигиозная нравственность существовали всегда, существуют и теперь. Наверное, лишь один народ совершил его полностью; но великие личности всех стран и времен тоже совершали его на свой страх и риск, и лишь они спасались от непотребства и дикости вненравственной веры или от холодного самодовольства чистой морали. Логика не побуждает нас к этому прыжку, но что-то иное влечет к нему, и даже в пантеизме или язычестве нет-нет да проступит нравственный закон; даже сквозь стоицизм проглянет какое-то почтение к Богу. Быть может, и это — безумие, соприродное человеку и почему-то приносящее прекрасные плоды. Но если это — Откровение, то поистине в Аврааме благословились племена земные, ибо одни евреи смело и полностью отождествили то страшное, что живет на черных вершинах гор и в грозовых тучах, с Господом праведным, Который «любит правду» (Пс. 10,7).
Четвертый элемент появился позже. Среди евреев родился Человек, Который назвал Себя Сыном страшного и праведного Бога. Более того, Он сказал, что Он и этот Бог — одно. Претензия эта так ужасна, так нелепа и чудовищна, что на нее могут быть лишь две точки зрения: или этот человек был безумцем самого гнусного рода, или Он говорил чистую правду. Третьего не дано. Если другие свидетельства о нем не дают вам склониться к первой точке зрения, вы обязаны принять вторую. А если вы приняли ее, все, что утверждают христиане, станет возможным. Уже нетрудно будет поверить, что Человек этот воскрес, а смерть Его каким-то непостижимым образом изменила в лучшую сторону наши отношения со страшным и праведным Богом.
Спрашивая, похож ли видимый мир на творение мудрого и доброго Создателя или скорее на что-то бессмысленное, если не злое, мы отметаем все, что есть важного в религиозной проблематике. Христианство не выводится из философских споров о рождении Вселенной; оно — сокрушительное историческое событие, увенчавшее долгие века духовной подготовки. Это не система, в которую надо как-то втиснуть факт страдания; это — факт, с которым приходится считаться любым нашим системам. В определенном смысле оно не разрешает, а ставит проблему страдания — в страдании не было бы проблемы, если бы, живя в этом кишащем бедами мире, мы не верили в то, что последняя реальность исполнена любви.
Я постарался рассказать о том, почему вера представляется мне обоснованной. Логика к ней не понуждает. На любой ступени развития человек может взбунтоваться, в определенном смысле насилуя свою природу, но не погрешая против разума. Он может закрыть глаза и не видеть «священного», если он готов порвать с половиной великих поэтов и со всеми пророками и с собственным детством. Он может счесть вымыслом нравственный закон и отрезать себя от человечества. Он может не признать единства Божественного и праведного и стать дикарем, обожествляющим пол, или смерть, или силу, или будущее. Что же до исторического Воплощения, оно требует особенно сильной веры. Оно до странности похоже на многие мифы — и не похоже на них. Оно не поддается разуму, его нельзя выдумать, и нет в нем подозрительной, априорной ясности пантеизма или ньютоновой физики. Оно произвольно и непредсказуемо, как тот мир, к которому приучает нас понемногу современная физика, мир, где энергия — в каких-то крохотных сгустках, где скорость не безгранична, где необратимая энтропия придает направление времени, а Вселенная движется, как драма, от истинного начала к истинному концу. Если весть из самого сердца реальности способна достичь нас, ей вроде бы пристала та неожиданность, та упрямая сложность, которую мы видим в христианстве. Да, в христианстве есть именно этот резкий привкус, именно этот призвук истины, не созданной нами и даже не созданной для нас, но поражающей нас, как удар.
Виктор Вейник
Почему я верю В БОГА
Исследование проявлений духовного мира
От издателя
Эта книга была задумана отцом давно, еще в 1990 году, но в силу разных обстоятельств выходит в свет только сейчас. Я старался максимально сохранить авторскую редакцию. Все или почти все представленные здесь материалы публиковались ранее, но надо заметить, что авторские варианты существенно полнее, отец работал над книгой буквально до последних дней.
В Приложение вошли некоторые материалы, не включенные отцом в первоначальный вариант книги, но показывающие постепенное развитие его взглядов от простого изучения аномальных явлений до исчерпывающей оценки духовной сути этого феномена.
Август 1998 г.
Александр Вейник
Вступительное слово
Есть люди, наделенные музыкальным слухом и памятью, иные же обладают даром особенного художественного восприятия видимой действительности и отображения ее в своих картинах. Виктор Иозефович Вейник – человек с обостренным чувством духовной реальности.
От материалистического мировоззрения профессор В.И. Вейник через изучение “паранормальных явлений” (НЛО, полтергейста, экстрасенсорики и прочего калейдоскопа ярких и шумных “чудес”) приходит к христианской вере, к глубокому пониманию и принятию Православного вероучения. Конечно, не сразу легко было разобраться и отвергнуть те псевдодуховные и псевдорелигиозные утверждения, которые профессор В.И. Вейник с доброй пытливостью, с научной объективностью и ответственностью рассматривал и изучал. Искренний и самоотверженный естествоиспытатель, он старался действовать согласно наставления св. ап. Павла: “Все испытывайте, хорошего держитесь” (1 Фес 5:21). Он решительно подвергал исследованию всё, все аспекты земной и загробной жизни. Известно, что есть явления, сокрытые от человека, находящиеся за пределами эмпирического опыта. Многое недоступно сознанию, которое помрачено теперешним греховным состоянием. Неуместно и греховно здесь любопытство душевного и телесного человека. Но духовный может судить обо всем и разуметь всё (ср. 1 Кор 2:14-15).
Научное исследование и богословское осмысление явлений, находящихся на границе материального и духовного, возможно только при условии глубокого смирения, благоговения перед Творцом и Промыслителем, постоянной молитвы и покаяния. Именно эти добродетели были свойственны и покойному Виктору Иозефовичу. В научных трудах, во многих публицистических статьях им изложены интересные и неординарные суждения, а возможно, и открытия. Есть темы, которые нуждаются в дальнейшем изучении, суждения о которых Церкви окончательно и авторитетно не объявлены. Здесь – область свободного богословия и точка зрения уважаемого профессора В.И. Вейника имеет авторитет частного мнения.
Большую и непростую жизнь прожил приснопамятный профессор В.И. Вейник и, думаю, слова бл. Августина: “Господи, Ты создал нас для Себя, и мятется душа наша, доколе не упокоится в Тебе” – в полной мере относятся к жизни и трудам его.
Священник
“Россия спасется творчеством – обновленной религиозной верой (в пределах православного христианства), новым пониманием человека, новым политическим строительством, новыми социальными идеями...” Эти слова принадлежат выдающемуся русскому мыслителю, философу, государствоведу, историку религии и культуры Ивану Александровичу Ильину (1883-1954 гг.).
Он отвергает рассудочную науку Запада. Западная наука, по его словам, не ведая “ничего, кроме чувственного наблюдения, эксперимента и анализа, есть наука духовно слепая: она не видит предмета, а наблюдает одни оболочки его; прикосновение ее убивает живое содержание предмета; она застревает в частях и кусочках и бессильна подняться к созерцанию целого”.
“Русская наука не призвана подражать западной учености ни в области исследования, ни в области мировосприятия. Она призвана вырабатывать свое мировосприятие, свое исследователъство. Всякий настоящий, творческий исследователь всегда вырабатывает свой, новый, метод... Русский ученый по всему складу своему призван быть не ремесленником и не бухгалтером явления, а художником в исследовании; ответственным импровизатором, свободным пионером познания... Его наука должна стать наукой творческого созерцания – не в отмену логики, а в наполнение ее живою предметностью; не в попрание факта и закона, а в у зрение целостного предмета, скрытого за ними”.
“Возродить Россию может только новая идея: ее могут воссоздать только обновленные души...” “Русская идея есть идея сердца. Идея созерцающего сердца. Сердца, созерцающего свободно и предметно и передающего свое видение воле для действия и мысли. Она утверждает, что главное в жизни есть любовь, и что именно любовью строится совместная жизнь на земле, ибо из любви родится вера и вся культура духа. Эту идею русско-славянская душа, издревле и органически предрасположенная к чувству, сочувствию и доброте, восприняла исторически от христианства, она отозвалась сердцем на Божие благовестие, на главную заповедь Божию, и уверовала, что “Бог есть любовь”. “Любовь есть основная духовно творческая сила русской души” /И.А. Ильин. Наши задачи. Волгоград: Царицынское общество возрождения и укрепления православия, 1994. Т. 1. Избранные статьи/.
Начиная с Иоанна Грозного и особенно с Петра Великого, широкое проникновение западной культуры и науки, направляемых бесчувственным рассудком, изменило на Святой Руси соотношение между сердцем и умом, чувством и знанием в пользу последнего, и произошло великое отступление от веры, завершившееся наблюдаемой ныне катастрофой. Вернуться к прежней сердечной духовности, то есть обновить душу, немыслимо, если не преодолеть тех нагромождений лукавства и лжи, которые принесли с собой западный материализм и атеизм. А преодолеть их можно лишь в случае обращения к главному источнику Божиего благовестия – к Священному Писанию, ибо оно обращено именно к сердцу человека, к его чувству, рождающему любовь и веру. В Писании предусмотрен также ограниченный минимум естественно-научных сведений, их необходимо и достаточно, чтобы справится с поставленной задачей.
Решающее значение в этом вопросе имеет величайшее открытие современности, сотворенное гениальным русским ученым Иваном Паниным (1855-1942), строго математически доказавшим, что каноническая Библия до последней своей черточки буквально “вложена в мозги” писавшим ее людям Самим Господом. Следовательно, она, как и Бог, абсолютно истинна, и ей надо верить беспрекословно. Поэтому, чтобы по-новому и правильно понять устройство мира и человека, мы обязаны взять за основу естественно-научные тексты Священного Писания. За новым пониманием мира и человека неизбежно должны последовать и новые идеи политического и социального строительства.
Важнейшими следует признать тексты, вкладывающие совершенно новый смысл в известные физические понятия времени и пространства. На этом фундаменте построена новая наука – общая теория (ОТ) природы. Она содержит ряд неизвестных ранее законов, объясняющих факт существования невидимого, параллельного нашему духовного мира и позволяющих дать простое и ясное теоретическое и экспериментальное толкование многих других библейских текстов, казавшихся прежде непонятными или даже сомнительными. Например, стало ясно, как “Филиппа восхитил Ангел Господень, и евнух не видел его... А Филипп оказался в Азоте” (Деян 8:39-40); как при потопе в сравнительно небольшом ковчеге праведника Ноя могло поместиться такое множество “пар чистых и нечистых” вместе с потребным для них кормом; как кит со своим узким горлышком мог проглотить пророка Иону; как во время битвы в Гаваоне “стояло солнце среди неба и не спешило к западу почти целый день” (Нав 10:13) и т.д.
На этом фоне хорошо высвечивается отмеченная И.А. Ильиным искусственность, формальность и односторонность западных научных построений, в частности, бессмысленность и ошибочность теории относительности, бессодержательность квантовой механики, отправляющейся не от созерцаемой природы, а от угаданных математических уравнений, которым затем пытались придать какой-то физический смысл, и т.п.
Настоящая книга содержит некоторые статьи, в популярной форме излагающие с позиций новой теории важнейшие физические стороны духовной проблемы, связанной с невидимым параллельным миром. Эти статьи в течение четырех последних лет публиковались автором в различных журналах и газетах, преимущественно в “Православном слове”, журнале “Свет” (“Природа и человек”), альманахе “Не может быть” и других. В них кратко затрагиваются история вопроса и экспериментальные подтверждения ОТ (гл. I и XIV), затем достаточно подробно говорится об открытии Ивана Панина и о подчиненной роли науки по отношению к религии (гл. II), о науке рассудочной и сердечной (гл. III) и т.д.
С помощью ОТ дано новое понимание природы человека (гл. IV) и описаны удивительные автоматически срабатывающие мех...
